Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель - Страница 117

117

— Печать, которую ты мне показывал, — настоящая, — сказал он. — Я видел ее на старых документах, таких старых, что у них были разлохмачены края. Так, по-твоему, кража ее была чисто случайной?

Он взялся за повод Слонихи и повел ее по коротким сходням. Когда они ступили на берег, все придворные во главе с Зиерн одновременно и грациозно изогнулись в сложном поклоне, коснувшись коленом клейкой, пахнущей рыбой земли.

— Нет, не совсем, — выдавил Гарет. Лицо его горело. — Собственно, это даже не являлось кражей. Король — мой отец. А я — пропавший наследник.

Глава 5

— Так это и есть твоя Драконья Погибель?

При звуках голоса Зиерн Дженни замерла в наполненной голубыми сумерками каменной прихожей охотничьего домика чародейки. Отсюда, из полумрака, маленькая гостиная сияла, как освещенная сцена: тонкий розовый газ одеяния Зиерн, бело-лиловый камзол Гарета, рукава, чулки, розово-черный ковер под ногами — все, казалось, сияло в янтарном свете лампы. Инстинкты Уинтерлэнда толкнули Дженни в тень. Никто не заметил ее.

Зиерн поднесла хрустальный кубок к одной из ламп на камине, наслаждаясь игрой кроваво-красных искр, вспыхнувших в вине. Потом улыбнулась насмешливо.

— Должна сказать, что я бы Предпочла вариант из баллады.

Гарет, сидящий в одном из кресел слоновой кости с позолоченными ножками по ту сторону столика для вина, выглядел несчастным и сконфуженным. Ямочки на щеках Зиерн заиграли, розовые губы, казалось, потемнели, и чародейка, откинув угол вуали, подняла голову. Гребни из хрусталя и оникса блеснули в темно-каштановых волосах.

Гарет все еще молчал. Продолжая улыбаться, Зиерн с небрежной грацией приблизилась к юноше — так, чтобы он оказался в ауре ее аромата. Свет лампы прыгнул с хрустальных граней на камзол Гарета и на его невольно дрогнувшие руки.

— Так ты даже не собираешься поблагодарить меня за встречу и гостеприимство?

Испытывая ревность к огромной колдовской силе Зиерн, Дженни старалась не давать волю чувствам, но еще на переправе была поражена молодостью колдуньи. С виду Зиерн вполне могла сойти за двадцатилетнюю, но по въедливым женским подсчетам, от которых Дженни удержаться не смогла, хотя и корила себя за это, получалось, что чародейке Никак не менее двадцати шести лет. «Где есть зависть, там не может быть учения, — сказала тогда себе Дженни. — Во всяком случае, следует воздать этой девушке должное».

Но теперь в душе ее шевельнулась злость. Близость Зиерн к Гарету, нежная рука, с бесцеремонной интимностью легшая на плечо юноши, так что кончики пальцев едва не касались его шеи под кружевным воротником, — все говорило о расчетливом искушении. Помня рассказы Гарета и видя его напряженное лицо, Дженни понимала, что мальчик старается изо всех сил устоять против чар любовницы своего отца. Судя по выражению лица Зиерн, эти усилия ее забавляли.

— Леди… леди Дженни?

Она быстро обернулась, услышав исполненный сомнения голос. Лестница (как и все лестницы охотничьего домика) была заключена в ажурные переплетения резного камня; в рваных тенях Дженни различила фигурку девушки лет семнадцати. Миниатюрная, чуть выше самой Дженни, девушка была похожа на роскошно одетую куколку; прическа — утрированное подобие прически Зиерн, волосы окрашены в пурпур и седину.

Девушка присела в реверансе.

— Меня зовут Трэй, Трэй Клерлок. — Она бросила нервный взгляд на две фигуры в ярко освещенной гостиной и оглянулась, как бы опасаясь, что кто-то еще из гостей Зиерн может подняться по лестнице и подслушать. — Пожалуйста, не поймите меня неправильно, но я принесла вам платье к обеду, если оно, конечно, вам понравится.

Дженни оглядела собственный костюм из красновато-коричневой шерсти с рукавами под шелк, обрамленными красно-голубой вышивкой. Из уважения к обычаям, требовавшим, чтобы женщина из высшего света не появлялась ни перед кем простоволосой, она надела еще и вуаль из белого шелка, когда-то привезенную Джоном с востока. В Уинтерлэнде это считалось бы королевским нарядом.

— Это так необходимо?

Трэй Клерлок взглянула на нее столь обескураженно, словно забыла зазубрённые с детства уроки этикета.

— Во всяком случае, желательно, — прямо ответила она. — Мне-то, в общем, все равно, но… люди у нас при дворе такие бессердечные, особенно если кто-то не так одет. Извините, — добавила она поспешно и, покраснев, вышла из пестрой лестничной тени. Только теперь Дженни заметила, что девушка держит узел из черного и серебряного атласа и целое облако газовых вуалей, из глубины которого мерцают многочисленные блестки.

Дженни колебалась. Обычно условности высшего света никогда ее не беспокоили, да и род занятий не очень-то располагал к этому. Зная, что ей, может быть, придется предстать перед королем, она захватила из Уинтерлэнда лучший костюм, какой у нее был, — собственно говоря, единственный свой парадный костюм. Дженни прекрасно понимала, что выглядит он весьма старомодно, но мнение других ее не интересовало.

Однако с того момента, как они сошли с плота на туманный вечерний берег, она почувствовала себя прогуливающийся среди скрытых ловушек. Зиерн и ее небольшая банда придворных были с ней вежливо-обходительны, но во взглядах их и в легких движениях бровей Дженни чувствовала насмешку. Это раздражало и приводило в замешательство, заставляя вспомнить времена, когда над ней, девчонкой, любила потешаться деревенская ребятня. И вот теперь, как в детстве, Дженни вновь ощущала болезненный страх перед жестокостью детских забав.

117