Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель - Страница 24

— Что же тогда между ними было?

— Совместный экстаз во время убийства. — Он открыл неприметную дверцу, затем обернулся. — Понимаете, экстаз, волна чего-то такого… Это трудно объяснить. И дело не только во вкусе крови, который, кстати, некоторые из нас находят весьма неприятным, хотя я в их число не вхожу. Видите ли, наши ощущения сильно отличаются от человеческих. Мы ощущаем ткань чужих мыслей и особенно остро чувствуем тот момент, когда человеческий разум испускает предсмертный вопль. Агония питает нашу психику точно так же, как кровь питает наше тело.

Свет лампы придал золотистый оттенок его нежным волосам, смягчил черты лица, и Эшер вдруг осознал, как тихо и пусто в этом огромном темном доме.

Исидро продолжал без видимого интереса:

— Будучи вампиром, я все время ощущаю ауру, аромат человеческой психики, а не только запах крови. Некоторые находят его невыносимо возбуждающим — поэтому они и играют со своими жертвами, оттягивая удовольствие, дразня себя вопросом: сейчас или потом? Это все равно что балансировать на волосок от оргазма…

Спустя некоторое время Эшер проговорил тихо:

— Понимаю.

— Вы не понимаете, — сказал Исидро, и тихий голос его отозвался эхом в гулком доме. — Вы просто не сможете понять. Но вы бы, наверное, поняли, если бы встретились не со мной, а с другими вампирами.

Многочисленные ниши в стенах комнаты, где Эдвард Хаммерсмит держал свой гроб, были уставлены свечами. Исидро взял одну из них и затеплил от керосиновой лампы. Затем обошел помещение, зажигая остальные. Комната наполнилась дрожащим сиянием. Эшер увидел коробки со свечами, беспорядочно сваленные в углу, и лужи воска на турецком ковре, вздымающиеся причудливыми сталагмитами высотой в четыре, а то и в пять дюймов. В центре ковра был ясно виден след от гроба — чистый темный прямоугольник. Сам гроб отсутствовал. Нигде никаких следов пепла — только лысая тропинка, протоптанная Хаммерсмитом от гроба к двери, да грязные следы, ведущие к паре высоких окон. Тяжелые ставни были сорваны с петель.

Обойдя следы, Эшер подошел к окнам, при свете лампы осмотрел сначала деревянные рамы, затем — сами ставни.

— Вес приблизительно мой или чуть тяжелее, — заметил он. — Здоров как бык — взгляните, как он глубоко вонзал ломик! — Отступив, достал из кармана рулетку и замерил длину следов и ширину шага.

— Гроб был снабжен внутренними щеколдами, — сказал Исидро. — И весьма надежными — их делал Денни, — так что крышку просто сняли ломом, вырвав шурупы из дерева.

— Где теперь останки? — Эшер поднял лампу и запрокинул голову, изучая штукатурку высокого потолка.

— Мы похоронили их. В усыпальнице Святого Альберта на Пикадилли, если быть точным.

— Кто это — мы?

— Я и мои друзья, — вежливо отозвался Исидро. Потом он прикрыл глаза, и свечи в комнате начали гаснуть.

Эшер знал об удивительных способностях вампиров, кроме того, был знаком и с западными медиумами, и с индийскими факирами, проделывавшими нечто подобное. Тем не менее он поспешно подобрал лампу и проследовал за Исидро, не дожидаясь, пока свечи погаснут полностью и оставят его в темноте, наполненной запахами дыма и воска.

— Расскажите мне о Дэнни Кинге, — попросил он, когда они снова спустились в гостиную. — Ясно, что он был другом Недди, если доверил ему оборудовать свой гроб. А с Лоттой или с Кальваром этот Дэнни тоже дружил?

— Он со всеми дружил, — сказал Исидро. — Дэнни обладал удивительно ровным и общительным для вампира характером. Человек он был необразованный, служил кучером… во времена Регентства отца Георга IV.

Эшер нашел свечи и принялся зажигать их от лампы, как это только что проделал Исидро в комнате наверху. При свете нагромождения книг выглядели еще более устрашающе: холмы книг вперемежку со связками журналов и валяющиеся как попало предметы роскоши — в основном табакерки, большинство из которых были покрыты пылью и содержали коричневый порошок с щекочущим ноздри запахом.

— Где он держал свои личные вещи? — Эшер подошел к стоящей в углу конторке, заваленной измусоленными трудами Булвер-Литтона. Должно быть, печальны были одинокие вечера вампира.

— У него их было немного.

— Не мог же он носить их с собой в саквояже. — Эшер выдвинул ящик.

Он был пуст.

Эшер опустил лампу пониже, исследуя дно ящика. Пыль покрывала только первые несколько дюймов, свидетельствуя, что ящик был полувыдвинут в течение нескольких лет, но в глубине пыли не было. Эшер нагнулся, чтобы открыть следующий ящик.

Он также был пуст. Как и все прочие ящики конторки.

— Когда вы и ваши друзья обнаружили тело Хаммерсмита, все было именно так?

Исидро скользнул к конторке, заглянул в пустой ящик, затем осмотрел без любопытства окружающий их беспорядок. Наклонился и извлек из нижнего ящика клочок бумаги, оказавшийся счетом агентства по найму слуг, оплаченным в 1837 году.

— Я не знаю.

Эшер постоял секунду, потом снова взял лампу и пробрался меж бумажными холмами к камину. Судя по всему, в камине тоже когда-то были сложены книги — теперь они валялись, выброшенные небрежно и как попало. Эшер опустился на колени и провел пальцами по некоторым обложкам. Слой пыли был тонок, а иногда и вовсе отсутствовал. В камине был пепел — свежий.

Эшер оглянулся на вампира, стоявшего у него за плечом.

— Сожгли, — тихо сказал он, вглядываясь в узкое надменное лицо. — Не забрали с собой, не отобрали нужных бумаг, чтобы выйти на других вампиров. Сожгли.