Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель - Страница 139

139

После минутного размышления Гарет сказал:

— Самое удаленное место от входа — Холм Кожевников. Это у подножия вон того пика, что ограничивает город с запада. Я думаю, там будет с полмили до Врат. Сам город маленький, не больше четверти мили насквозь… Был…

— А Врата оттуда видны?

Он кивнул, озадаченный странным условием.

— Холм довольно высок, и все дома были разрушены при первом нападении дракона. Но если тебе нужно видеть Врата, достаточно объехать Часовую Башню слева — и…

— Нет, — пробормотала Дженни. — Я думаю, нам туда ехать не стоит.

Джон мгновенно повернулся к ней. Гарет запнулся.

— Так он что же… нас слышит?

— Да, — сказала Дженни, сама не понимая, откуда в ней эта уверенность. — Вернее, не слышит, а… Я не знаю. Просто мне кажется… Нет, он еще не чувствует, что мы здесь. Но если мы подъедем ближе — может и почувствовать. Это старый дракон, Гарет, его имя есть в Списках. Я вычитала в одной древней книге из дворцовой библиотеки, что драконы, меняя душу, меняют и оболочку. Пока дракон молод — окраска его светла и проста. С возрастом на его шкуре проступают сложные узоры, а к старости, достигнув наивысшей силы, он снова становится одноцветным, но уже темных, мрачных тонов. Моркелеб — черен. Я не знаю, что это значит, но во всяком случае — это огромный возраст, огромная сила, и его чувства сейчас наверняка заполняют Долину Бездны, как вода, чуткая к малейшей ряби.

— А рыцари короля изрядно ее взбаламутили, — едко бросил Джон.

У Гарета был несчастный вид. Дженни мягко подтолкнула кобылу, заставив сделать пару шагов в сторону Часовой Башни. Чувства Дженни медленно, как круги по воде, расходились по всей Долине. Через ломаную путаницу ветвей впереди виднелся массивный западный отрог Злого Хребта. Его головокружительные высоты были окрашены ржавчиной, прорезанной лиловыми тенями расселин; выветрившиеся уступы белели, как торчащие обломки костей. Над драконовыми пепелищами по склонам стоял строевой лес, выше поднимались замшелые утесы. Голые ледяные вершины Хребта были сейчас подернуты облаками, но за горбатым западным отрогом заметен был прозрачный след дыма — там отбивалась от королевских войск мятежная Цитадель Халната.

Ниже громоздящегося камня и деревьев лежала сама Долина — омут воздуха, залив, полный бледного искрящегося солнца… и чего-то еще. Чувства Дженни коснулись краешком этого «чего-то» и испуганно съежились — подобное ощущение возникает, когда нечаянно нашаришь в темноте свернувшуюся кольцами змею.

Сзади слышался возбужденный юношеский тенорок:

— Но ведь тот дракон, которого ты убил в Вире, не знал о твоем приближении… — Громкость его голоса раздражала, и Дженни захотелось оборвать Гарета. — Ты смог обойти его и захватить врасплох. Я не вижу, почему здесь…

— И я не вижу, мои герой, — мягко остановил его Джон, перекладывая поводья Слонихи в одну руку, а поводья Оспри — в другую. — Но если ты хочешь проверить ценой собственной шкуры, права Дженни или нет, то я тебе компании не составлю. Веди-ка нас лучше к своему знаменитому Холму…

В ночь пришествия дракона многие искали убежища в строениях Холма Кожевников; их кости лежали везде среди закопченных обломков раскрошенного камня. С открытой площади, окруженной складами, можно было когда-то озирать весь толпящийся над Бездной городок, вечно подернутый вуалью дыма плавилен и кузниц. Дым теперь исчез, словно его сдунул драконий огонь, и город лежал в незамутненном холодноватом свете зимнего солнца мешаниной костей и развалин.

Оглядев строения Холма, Дженни почувствовала, как у нее перехватило дыхание, будто ее ударили под ложечку, а затем она поняла, откуда ей знакомо это место, и потрясение сменилось ужасом отчаяния.

Это было то самое место, увиденное ею в чаше воды, — место, где должен был, по предсказанию, умереть Джон.

Никогда раньше ей не удавалось, ворожа, предсказать что-либо с такой точностью. Эта точность испугала ее — каждый камень, каждая лужица, каждый пролом в стене были именно теми, что она увидела когда-то. Ей припомнилась даже мрачная линия утесов на фоне неба и узор разбросанных костей. Ошеломленная отчаянным желанием изменить хоть что-нибудь: обрушить стену, пробить брешь, убрать кустарник у подножия Холма, — Дженни уже сознавала, что ничего тут не изменишь, а если изменишь — то тут же поймешь, что только усилила этим точность картины.

Губы ее, казалось, онемели.

— А подальше места нет? — спросила она, зная заранее, что ответит Гарет.

— Нет, это самое дальнее. Тут все дело в запахе из дубильных чанов. Видишь, они даже не селились вокруг Холма. Даже вода поступала сюда из резервуаров на северных утесах, хотя источники есть и здесь…

Дженни хмуро кивнула, оглядывая высокие скалы на севере, куда указывал Гарет. Но что-то в душе ее кричало: «Нет! Нет!..»

Внезапно она почувствовала усталость, безнадежность и невероятную беспомощность. «Какие же мы глупцы! — с горечью подумала она. — Да ведь нам же просто повезло с первым драконом! Мы бы никогда не осмелились на это, будь мы чуть поумнее, и никогда бы не вообразили себе, что можем такое повторить!.. Зиерн была права. Зиерн была права…»

Она оглянулась на Джона, который к тому времени покинул седло и теперь оглядывал с каменистой кромки Холма склоны, сбегающие в Долину и вновь вздымающиеся на той стороне у Врат Бездны. Озноб пробрал Дженни до костей, словно огромный крылатый силуэт на миг заслонил солнце, и она направила Лунную Лошадку к Джону.

139