Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель - Страница 90

Того бандита, что притаился в башне, она так и не увидела вообще. За разрушенной стеной, скрытой коричневато-красной листвой боярышника, переминались две стреноженные лошади — их дыхание клубилось белыми султанами в утреннем воздухе. А мгновением позже Дженни увидела второго — рослого мужчину в грязной и старой кожаной одежде, присевшего на корточки за остатком стены. Сначала он следил за дорогой, потом вздрогнул, выругался и принялся с остервенением скрести в паху — раздраженно, но без особого удивления. Дженни он не заметил — она призраком скользнула мимо. Третий бандит, восседающий на костлявой черной лошади между проваленным углом гостиницы и рощицей рваных берез, просто уставился в пространство, погруженный в наведенную на него дрему.

Она уже почти миновала его, когда со стороны южной дороги донесся отчаянный мальчишеский голос: «БЕРЕГИСЬ!»

Дженни выхватила алебарду из чехла, и бандит, вздрогнув, очнулся. Он увидел ее и проревел проклятие. Краем уха Дженни слышала приближающийся топот копыт.

«Еще один путник, — с мрачным раздражением подумала она. — Как вовремя!..»

Бандит устремился к ней, но Дженни еще успела бросить взгляд на слякотную, тонущую в тумане дорогу, по которой (к ней на выручку, надо полагать) скакал во весь опор какой-то юноша.

Бандит, вооруженный коротким мечом, ударил плашмя, стараясь не слишком искалечить жертву и сберечь для предстоящего изнасилования. Дженни отбила удар как можно выше и тут же послала длинное лезвие на шесте в образовавшуюся брешь. Ноги впились клещами в бока Лунной Лошадки, иначе бы Дженни вылетела из седла, когда оружие вонзилось мужчине в живот. Доспех был из толстой кожи, но металла под ним не оказалось. Дженни выдернула окровавленное лезвие, а бандит взвыв, сложился пополам, все еще пытаясь ухватиться за древко. Оба коня танцевали и кружили, одурманенные запахом горячей брызжущей крови. Бандит еще валился на грязную, изрытую копытами дорогу, а Дженни уже развернула коня и поспешила на выручку своему нечаянному спасителю, вовлеченному в нелепую и отчаянную битву со вторым бандитом — тем, который прятался за развалинами крепостной стены.

Ее рыцаря подвел длинный плащ алого бархата, запутавшийся в корзинообразном плетении рукоятки украшенного драгоценными камнями меча. Лошадь юноши была несомненно лучше подготовлена и привычна к битвам, чем он сам: маневры мощного гнедого мерина — единственная причина того, что владелец его еще оставался жив. Бандит, вскочивший на лошадь сразу же после предостерегающего оклика, гнал благородного противника назад — в чащу орешника, разросшегося в развалинах гостиничной стены. Прежде чем Дженни, пришпорив Лунную Лошадку, кинулась в драку, волочащийся плащ юноши зацепился за низкие ветви и бесчестно выдернул своего владельца из седла после очередного броска коня.

Правой рукой Дженни нанесла дальний рубящий удар по вооруженной мечом руке бандита. Мужчина развернул коня, и она увидела поросячьи глазки, глубоко упрятанные под козырек грязного железного шлема. Сзади все еще слышались стоны раненого разбойника. Нынешний противник Дженни вскоре тоже мог составить ему компанию, поэтому, уклонившись от первого выпада, он хлестнул по морде Лунную Лошадку, заставив кобылу отпрянуть, и, пришпорив своего коня, пустился вверх по дороге, не желая ни связываться с оружием, превосходящим по длине его собственное, ни хотя бы помочь тому, кто все-таки имел глупость связаться.

Последовал короткий треск в зарослях вереска, и третий бандит (тот, что укрывался в руинах башни) канул в туман. Затем наступила тишина, нарушаемая хриплыми стонами умирающего.

Дженни легко спрыгнула с седла. Ее юный избавитель все еще бился в сплетении кустов, как хорек в ловушке, полузадушенный драгоценной перевязью плаща. Дженни осторожно зацепила крюком на тыльной стороне лезвия алебарды рукоятку меча и вывернула ее одним движением из слабых пальцев, после чего шагнула поближе — откинуть залепивший лицо бархат. Юноша судорожно ударил воздух, как человек, отгоняющий осу, и уставился на Дженни большими серыми близорукими глазами.

После продолжительного изумленного молчания он прочистил горло и отстегнул золотую, украшенную рубинами цепь, с помощью которой плащ крепился под подбородком.

— Э… Благодарю, миледи, — выговорил он несколько дрожащим голосом и поднялся на ноги.

Дженни давно уже привыкла к тому, что люди, как правило, превосходят ее ростом, но не настолько же!

— Я… гм… — Кожа у него была нежнейшая, а белокурые волосы, несмотря на молодость, уже начинали заметно редеть на макушке. Спасителю было не более восемнадцати, и его естественная неуклюжесть удесятерена была трудностью задачи — поблагодарить спасаемую им даму за спасение собственной жизни.

— Примите мою глубочайшую признательность, — выговорил он наконец и с немыслимой грацией изобразил умирающего лебедя — придворный поклон, не виданный в Уинтерлэнде с тех самых пор, как последние аристократы покинули эти земли с арьергардом уходящей королевской армии.

— Я — Гарет из рода Маглошелдонов. Странствую в этих землях и спешу нижайше заверить…

Дженни кивнула и подняла руку, прерывая его.

— Подожди, — бросила она и, повернувшись, пошла прочь.

Сбитый с толку юноша последовал за ней.

Умирающий разбойник все еще шевелился в глинистом месиве дороги. Кровь скопилась в выбитых пятками ямках, внутренности вывалились, запах был ужасающий. Мужчина слабо стонал. В матовой бледности туманного утра кровь казалась поразительно светлой.